– Какие мы вежливые,– проворчал Йариш-Карам.– Слышал, что о нем в казармах болтают?

– Что? – насторожился Шорг.

– А что про «Ночную бабочку» толкуют, тоже не слыхал?

– Так, одним ухом.

– Ну так послушай двумя! – с удовольствием сказал Йариш-Карам.– Пришел я туда перед походом, честь по чести, ну, так этот прощелыга, хозяин «Бабочки», решил слупить с меня лишний золотой. У него в саду, говорит, теперь особый запах. Такой, что старая плетка и та торчком встанет! Я, ясное дело, ему объяснил, что мой хорь в сметанку и так ныряет будьте-нате! Однако ж… – Рассказчик сделал выразительную паузу.– Запах не запах, а то, что я тогда вытворял, золотого стоило! Ясное дело, после я – хозяина за кадык: что за чародейство? Прохвост поупирался немного, но выложил: был у него в гостях наш Фаргал. С женщиной. Да такой, что и описать невозможно. По крайней мере, прощелыга только глаза закатывал и слюни пускал. Купили они на ночь сад… ну и с той ночи и началось!

– Не загибаешь? – усомнился Шорг.– Я Фаргала не первый день знаю. Женщины для него – пустое место.

– Еще бы! – хохотнул Йариш-Карам.– С такой-то кралей! Мои парни болтают: это и не женщина вовсе – богиня!

– Угу,– ухмыльнулся Шорг.– Две богини!

– Не веришь? – обиделся тысяцкий.– Но имей в виду: я к этому парню буду держаться поближе. Таких удача любит!

– Держись. Я не против.– Шорг хлопнул тысяцкого по спине.– Пошли, старый ворон, пора собирать стаю. Как я мыслю, луна зайдет часика через три.

– Фанкис! – окликнул мага Фаргал.

Фетс остановился, посмотрел на эгерини – и глаза его стали еще уже, совершенно как две щели, прорезанные тонким клинком.

– Извини за беспокойство, но я хотел бы знать, не приготовили ли там,– он кивнул в направлении Ладдифа,– какой-нибудь магический трюк?

– Может быть, может быть…– рассеянно произнес фетс.

Мысли его были явно обращены не на вопрос Фаргала, а на него самого. Но эгерини этого не заметил.

– А ты мог бы сказать хотя бы примерно?

– Если бы мог, я сказал бы об этом царю.

Фаргал смутился, хотя Фанкис совсем не собирался поставить молодого тысяцкого на место.

– Ты знаешь, что защищен от магии? – неожиданно спросил чародей.

– Знаю.– Фаргала в данный момент это не волновало.

– Почему?

– Я… жрец Таймат.

Чародей поднял руку. Несколько мгновений он просто глядел в пространство, затем дунул на ладонь и описал перед лицом Фаргала пару замысловатых кривых.

– Что ты делаешь? – насторожился эгерини.

– Спрятал твою защищенность,– сказал чародей удовлетворенно.– Не беспокойся, она осталась с тобой, просто теперь это не так бросается в глаза.

Эгерини открыл рот, чтобы задать вопрос, но царский маг повернулся к нему спиной и ушел, предоставив молодому воину искать ответы самостоятельно.

Фаргал глубоко вдохнул сладкий ночной воздух и прислушался к себе. Вроде никаких изменений. Эгерини зачем-то посмотрел на свои руки. В лунном свете кожа казалась серо-голубой. Как хорошие доспехи.

прошептал Фаргал.

Каждое слово было правдой. И каждое слово было обращено к Ней.

Но Таймат не откликнулась.

8

Посланец Императора явился к Фаргалу, когда луна уже коснулась черного горизонта.

Посланец, Алый из царской стражи, если и заинтересовался зрелищем полностью изготовившейся к бою тысячи, то виду не подал. Хотя он, как и большинство в войске, знал, что Император решил штурмовать крепость силами одной лишь Гвардии.

– Император желает тебя видеть,– сказал посланец.

Эгерини спешился, поскольку посланец пришел пешком, а до царского шатра рукой подать. Передав повод сотнику Тимиуру, он сказал: «Ждите!» – и поспешил за Алым.

Царь царей сидел на походном троне, установленном под открытым небом. Шестеро слуг держали факелы. На ковре, у ног Императора, скрестив ноги, сидел Фанкис.

Четверо царских советников, разодетых и важных, как откормленные к празднику фазаны, расположились слева от трона. Справа с непроницаемым лицом стоял начальник царской стражи, Гурлагер. Его воины образовали замкнутый круг. Две линии: одна обращена внутрь, другая – наружу.

Фаргал встал рядом с начальником стражи.

Луна ушла. Негромко потрескивали факелы, распространяя горьковатый запах горящего масла, о чем-то шептались царские советники…

– Пора,– произнес царский маг, взглянув на песочные часы.– Ты позволишь, государь?

– Начинай! – нетерпеливо бросил Йорганкеш.

Фанкис поднялся.

Эгерини с любопытством наблюдал, как чародей совершает медленные пассы. Казалось, руки его движутся в вязкой жидкости.

Серый туман заструился над ковром мага. Внутри тумана двигались такие же серые тени.

– Я ничего не вижу,– оттопырив нижнюю губу, недовольно произнес Йорганкеш.

– Терпение, мой государь!

Фанкис щелкнул пальцами, и все шесть факелов мгновенно погасли.

Серый туман тускло светился. Не ярче, чем поздние сумерки, но теперь смутные тени обрели очертания, и Фаргал без труда узнал зубчатый гребень крепостной стены Ладдифа. Гребень этот, казалось, приближается к ним, постепенно увеличиваясь. Одновременно стена медленно ползла вправо. Ощущение такое, словно едешь вдоль стены на колеснице. Только по воздуху, а не по земле.

Фаргал, восхищенный, прищелкнул языком. Гурлагер сердито толкнул эгерини локтем. В сером тумане возникали все новые и новые зубцы. Между ними не было заметно ни одного караульного. Похоже, Йорганкеш оказался прав: противник настолько уверен в себе, что даже не выставил наблюдателей.

Серая стена медленно поползла назад, уменьшаясь. Вскоре стала видна ее подошва.

– Они подходят,– шепотом, словно его могли услышать враги, проговорил Йорганкеш.

Фаргал тоже видел шеренги воинов, приближавшихся к крепости. Магический «глаз» опустился еще ниже. Теперь эгерини видел, как аккуратно движутся в темноте Алые. Мягко, плавно, беззвучно. Вот первые шеренги достигли заваленного фашинами рва, осторожно приблизились к подножию стены, пробираясь между трупами убитых днем Черных. Осадные лестницы начали подниматься вверх. Словно шеи невероятных животных. Магический «глаз» тоже поднялся выше, стена вновь приблизилась. Фаргал увидел, как верх одной из лестниц коснулся каменной кладки между зубцами. Стена «отодвинулась». Сотни Алых, четко выдерживая интервалы, поднимались по лестницам. Вот первые достигли вершины и практически одновременно перемахнули через гребень.

И серый туман залился красными клубами.

Словно кто-то выплеснул кровь в чистую воду.

– Что? Что происходит? – вскрикнул Йорганкеш.

Только что на стене не было ни души, и вдруг – сотни, тысячи фетсов!

Длинные рогатки уперлись в жерди лестниц. Фаргал подумал, что поднявшиеся Алые не позволят опрокинуть лестницы, но «глаз» метнулся вперед – и эгерини увидел огромную сеть, а в ней – запутавшегося Алого, бьющегося, словно огромная рыба. Воин пустил в дело меч, вспарывая ячеи, но освободиться не успел. Три фетса подскочили к нему и вздели на копья, словно кабана.

«Глаз» метнулся вправо, и глазам Фаргала представился еще один Алый. Огромный крюк вонзился ему в живот. Ноги Алого, перехлестнутые сбившейся в жгут сетью, еще дергались.

Не меньше дюжины фетсов, тужась, отталкивали от стены осадную лестницу. Штурмующие быстро, как муравьи, бежали по ней вниз, но, когда лестница начала опрокидываться, по меньшей мере четверо были еще слишком высоко.

Йорганкеш беззвучно открывал и закрывал рот.

Но то, что творилось наверху, оказалось еще не самым страшным.